Голштинская лошадь

Голштинец, происхождение которого восходит к XVIII веку, - самая старинная немецкая порода.
В течение веков она претерпела глубокие морфологические изменения, напрямую зависящие от типов применения, для которых предназначалась. Сейчас это прекрасная верховая лошадь, одна из трех лучших в олимпийских дисциплинах конного спорта.

Экстерьер: Голова продолговатая, профиль прямой, с длинными ушами, большими глазами, широкими ноздрями. Шея длинная и изогнутая, широкая в основании, спина мускулистая, длинная и покатая. Холка выступающая, спинопоясничная линия прямая и длинная, круп широкий и мускулистый, хвост приподнятый. Грудь широкая, живот глубокий. Конечности имеют образцовую постановку, очень мускулистые: предплечья широко расставленные, мускулистые и широкие в основании, пясти пропорциональные и плотные, имеют диаметр от 20 до 24 см; запястья толстые и плоские, скакательные суставы короткие и сильные; бабки средней длины, имеют сгиб по одной линии со спиной, сухожилия сильные. Копыта имеют округлую форму, развернутые, с плотным и эластичным роговым покрытием.

История: Некоторые документы, датированные 1225 годом, свидетельствуют о существовании предков голштинцев, которые жили в районе реки Эльба и ее притоков: они были тяжелыми лошадьми болот, используемыми в Средневековье для военных нужд. После 1300 года в районе Шлезвиг-Голштайн (Северная Германия) монахи из монастыря Утерсен начали разведение этих лошадей для турниров и сражений. Это были массивные, сильные лошади, способные носить рыцарей в их тяжелом снаряжении, они двигались медленно. После XVI века порода изменилась путем добавления восточной (араб и бербер), испанской (андалуз) и итальянской (неаполитанец) крови. Результатом стал более подвижный конь, с высоким и выразительным шагом, приспособленный для легкой и тяжелой упряжки, с возможностью использования также в сельском хозяйстве. В Германии его привлекали к улучшению вестфальской и мекленбургской пород, а также использовали в питомниках в Селле, Дилленбурге и Эссероме. Наполеоновские войны остановили распространение породы: войскам требовались более легкие лошади. Были завезены 16 жеребцов из Англии, все происходили от легендарного чистокровного Эклипса. Результатом стал упряжной голштинец, гармонично сложенный и сильный, выносливый, не грубый, идеальный конь для карет и сельского хозяйства. После Второй мировой войны спрос на породу снизился. От 20 000 в 1947 году численность породы сократилась до 1000 в 1960 году. Питомник переместился из Травенхоля в эльмторн (рядом с Гамбургом), где коннозаводчики, внимательно следившие за спросом и ориентировавшиеся на выращивание спортивных лошадей, импортировали 25 жеребцов чистокровной верховой породы, которые отличались прекрасной внешностью и родословной. За короткое время голштин стал лошадью высокого класса.

Использование: Первенство голштинца в конном спорте неоспоримо. В последне время не существует международной категории из трех олимпийских дисциплин, в которой бы в самых верхних строках не фигурировала эта порода. В Олимпийской книге голштинской породы много известных имен, некоторые из них даже вошли в легенду: Фейне Даме - в конкуре- получившая бронзовую медаль для германской команды в Барселоне (Чемпионат мира 1994 г); также Альмокс Классик Тач, выигравший золото в одиночном состязании - прыжки через препятствия в Барселоне с всадником Людгером Беербаумом; Кальваро V, отличившийся своими атлетическими данными, с швейцарцем Меллингером в седле. Ландграф - лучший немецкий жеребец, дети которого выиграли в соревнованиях более 3 миллионов марок.Он отец таких международных чемпионов, как Ландлорд, Ландратин, Лондон, Леон, Лассандро, Лаусбуб, Ланчано.

ОБУЧЕНИЕ ВЕРХОВОЙ ЕЗДЕ. ТЕОРИЯ

1. Конкур. Правильный прыжок








3. Коррекция неповиновения лошади в конкурной работе
В процессе спортивной работы с лошадью любой специализации периодически возникают конфликтные ситуации, которые необходимо разрешать с наибольшей эффективностью и наименьшими потерями. Для того чтобы до конца раскрыть потенциал конкурной лошади, а часто – исправить слабые стороны (идеальной конкурной лошади от природы не бывает), необходимы достаточный опыт работы, хорошее «чутье» специалиста и, конечно, грамотность подготовки.

Практически во всех видах конного спорта лошадям приходится выполнять неестественные движения. Конкур в его современном исполнении уж никак не отнесешь к природным и естественным проявлениям двигательной активности лошади. Ни одной, даже самой одаренной в прыжковом смысле дикой лошади не снились такие прыжковые возможности, которые демонстрирует даже среднего класса конкурный боец.

Прежде всего необходимо отметить то, что молодая ненапрыганная лошадь, попадая в конкурную работу, испытывает большую психологическую ломку. Вспомним, что всю предыдущую жизнь ее жестко инструктировали под девизом: за барьер – нельзя! Этим барьером были ограждения на пастбище, в леваде, двери в конюшне и многое другое оборудование, призванное контролировать и ограничивать движение. И вдруг лошади предлагается диаметрально противоположное – барьер преодолевать... Это сложно не только с физической точки зрения, но, особенно поначалу, с психологической. Необходимо очень деликатно подходить к этому первому этапу напрыгивания или тестирования ненапрыганной лошади. История изобилует примерами, когда даже специалисты высокого класса ошибались в оценке прыжковых способностей молодой лошади и выбраковывали ее. А через несколько лет, увидев, что из нее вышло у другого спортсмена, кусали локти от обиды на собственную нетерпеливость и непроницательность. Следует также оговориться, что считать «жестким» или «мягким» подходом к подготовке лошади, особенно в конфликтной ситуации. К сожалению, без той или иной степени принуждения, подчас жесткого, в конном спорте от лошади невозможно добиться чего-либо существенного.

А реакция спортсмена и тренера должна быть не жесткой или мягкой, как иногда трактуют, в основном любители, а строго адекватной ситуации и поставленным задачам. То есть в конкретный момент необходимо очень настойчиво добиваться поставленной цели, но быть готовым моментально уступить, смягчить воздействие сообразно ситуации и наоборот. Но перед тем, как начать что-либо требовать, нужно быть уверенным, что лошадь к этому готова как физически, так и психологически. И только если такая уверенность есть, надо требовать и добиваться победного результата. Это, собственно, и является залогом мастерства специалиста в подготовке спортивной лошади. К сожалению, нередки случаи, когда молодую, неопытную лошадь готовит молодой, неопытный всадник. Это в принципе неверно, но коль скоро такое бывает (моя лошадь – как хочу, так и работаю), необходимо хотя бы периодически обращаться к услугам тест-райдеров.

«Test-riders system», широко практикующаяся на Западе, у нас пока не распространена. В отличие от мастер-классов, когда, в основном, обучается всадник, и от берейтора, который может выполнять и менее квалифицированную работу (начиная от заездки), test-rider, в идеале, должен быть более квалифицирован и опытен, нежели всадник, под которого он «правит» лошадь. И нет ничего оскорбительного в том, чтобы обратиться к специалисту. Это всегда лучше, чем действовать по принципу «сами с усами», напортачить, а может быть, и необратимо испортить коня.

С первых уроков по напрыгиванию молодой лошади надо создать для нее оптимальные условия. Во-первых, прежде чем начать прыгать под седлом, необходимо хотя бы минимально подъездить лошадь и напрыгать на свободе. Если это сделано, все равно нужно перестраховаться и создать юной конкурной лошади благоприятные условия по обзору, грунту, наличию заложений у препятствий.

Не следует пугать будущего конкурного бойца большим разнообразием цвета и формы препятствий. Не поленитесь обложить барьер с обеих сторон откосами и делать это не одну-две, а несколько десятков первых тренировок по напрыгиванию под седлом. Это, конечно, не гарантирует, что лошадь будет абсолютно надежной в прыжках, но снизит вероятность последующих отказов до минимума. Здоровая, с хорошими реакциями и зрением лошадь достаточно быстро овладевает навыками преодоления препятствий небольшой высоты. Это часто подкупает спортсмена, и он выводит еще неустоявшуюся лошадь на первые старты...

Дальнейшую конкурную работу следует вести по двум параллельным направлениям: с одной стороны, продолжать выездку лошади (в том числе и прыжковую), с другой – плавно усложнять препятствия, их компановку и расстояния между ними. Всем понятно, что к преодолению больших препятствий лошадь должна быть подготовлена физически (сила, гибкость, координация), а вот то, что она должна к этому созреть морально, иногда недооценивают даже мастера. Поэтому бывают случаи, когда в 7 лет способная лошадь уже прыгает маршруты 160 см, а в 9-10 лет – «склеивает ласты», в то время как к
этому периоду она должна только выходить на пик работоспособности.

Если, несмотря на все предпринятые меры грамотного и нефорсированного напрыгивания, лошадь все же остается ненадежной, необходимы специальные приемы исправления ситуации. Прежде всего нужно понять, почему происходят отказы лошади от преодоления препятствий. Обносы (лошадь убегает в сторону от барьера), скорее всего, следствие недостаточной или неправильной выездки. Причина закидок (остановки перед препятствием, что считается более злостным недостатком), как правило, в квалификации всадника или в состоянии здоровья и психики лошади. Так или иначе, исправлять недостаток нужно упрощением препятствия и более жестким требованием к правильному движению.

Бытует мнение, что закидок у молодой лошади бояться не следует – надо уметь их исправлять. Я считаю, что закидок нужно именно бояться и стараться не допускать их ни на какой стадии подготовки конкурной лошади. С самого начала надо корректировать смещение лошади в сторону в прыжке и при подходе к препятствию, используя вертикальные и горизонтальные крестовины. Откосы в виде жердей с необходимой стороны могут устанавливаться как на стойку, так и на верхнюю жердь, «отжимая» вываливающуюся от центра препятствия лошадь в нужную сторону. Следует смелее пользоваться помощью тренера и ассистентов для разрешения конфликтных прыжковых ситуаций. С самого начала лошадь должна уяснить, что она уйдет с поля, только решив поставленную задачу. Вот почему снятому на конкуре всаднику разрешается свершить-таки прыжок через несложное препятствие, дабы не оставить негативного следа в памяти лошади от неразрешенной ситуации.

Нужно признать, что бывают случаи, когда, несмотря на все правильно и своевременно предпринятые приемы напрыгивания, лошадь все-таки периодически отказывается от преодоления препятствия. Если это потенциально способная лошадь, то с ней стоит повозиться и попытаться выправить дефект. Если это откровенный середнячок, посоветую из конкура эту лошадь выбраковать и использовать в другом виде конного спорта или как лошадь хобби-класса. Классический и самый свежий пример терпеливости и проницательности продемонстрировали бразилец Родриго Пессоа и его Балобе ду Руэ. Выступая на Олимпиаде-2000 в Сиднее в ранге трехкратного победителя Кубка Мира (причем подряд, 1998-2000 гг.), этот французский сель был снят во втором гите личного конкура, находясь в реальных шансах на Олимпийскую медаль. Причем, встал конь, как говорят специалисты, «наглухо», злостно отказавшись прыгать. Видимо зная причину отказа и найдя ключи к исправлению, впоследствии удалось устранить дефект, и весь следующий Олимпийский цикл эта пара выступала очень успешно. А на следующей Олимпиаде-2004 в Афинах стала обладательницей золотой медали (с учетом «допинг-безобразия», с корректировкой результатов через 2 месяца после соревнований).

С другой стороны, нередки случаи, когда экстра-класса конкурная лошадь с великолепными прыжковыми возможностями, находясь в работе у мастера высочайшего уровня (Раш Он и Людгер Бербаум, например), несмотря на многолетние усилия, так и не становится стабильной, а прыгает лишь по настроению. Также бывают непреодолимы «хроники» с комплексами (например только на канаву с водой, а грунт или на обстановку). Вполне может быть, что и все специалисты мира не выправят такого, но пытаться нужно, тем более, если лошадь этого заслуживает. Считаю верной практику некоторых национальных федераций по допущению на внутренних соревнованиях не двух, а трех закидок (как было ранее везде). Иногда это реальный шанс для молодой лошади реабилитироваться в критической ситуации.

Еще из практических приемов можно посоветовать следующее. Если лошадь постоянно «валится» на прыжке в какую-то сторону, то именно с этой стороны нужно держать хлыст, в нужный момент тушируя лошадь по плечу, давая понять, что всадник на чеку. Бывает эффективным использование меховых муфт на уздечке. Если нахрапная муфта призвана поднять вверх точку расчета лошади на препятствии, а не по низу или заложению, как иногда бывает, то боковые (наглазные) муфты способствуют дополнительному контролю при обносах. В известной степени могут помочь исправлению дефекта прыжки со шпрунтом или шамбоном, естественно требующие большой квалификации.

И в заключение как применительно к данной теме, так и касательно вообще тренинга спортивной лошади следует посоветовать преодолевать инертность подготовки. Вместе с классическими постулатами школы в работе должно быть место новациям и эксперименту.
В природе нет и быть не может двух одинаковых лошадей с совершенно идентичными проблемами, а соответственно, и пути их преодоления должны быть сугубо индивидуальны. Нужно, творчески относясь к процессу прыжковой подготовки, не лениться для разных лошадей каждую тренировку ставить препятствия именно так, как им нужно, а не как поставили месяц назад и как прыгает вся база.

Известны и более жесткие приемы корректировки неповиновения конкурной лошади: электростимуляция, многостаночное бичевание, пневматическая стрельба, шумовые эффекты и т.д. И несмотря на то, что иногда это приносит искомый результат, рекомендовать эти методы не могу. Гораздо лучше предотвратить болезнь, чем затем бороться с ней. Хотя стопроцентно положительного эффекта это, как известно, не дает даже в медицине. Как не все легкоатлеты могут бежать стометровку за 10 секунд, так и не каждая конкурная лошадь способна стабильно прыгать маршруты «Гран-При»: здесь в первую очередь необходим талант. Если же речь идет о среднем уровне сложности, то профессиональное владение приемами подготовки позволит вдумчивым конникам достичь приличных результатов.


2. Поводья

Поводья служат одним из главных средств управления лошадью. Сев на лошадь, вы должны расправить поводья руками, чтобы они не были перекручены и своими внутренними сторонами прилегали к шее лошади.

Трензельные поводья можно разобрать в руках несколькими способами: по-строевому, по-скаковому и по-учебному. По-строевому разбирали поводья в кавалерии: правая рука всадника легко высвобождалась для приветствия, действия шашкой или пикой. По-скаковому разбирают поводья при езде и преодолении препятствий в полевых условиях.
Сначала научитесь разбирать их no-учебному. Такой способ применяется при езде и преодолении препятствий в манеже.
Возьмите левый повод в левую руку, а правый в правую.
Не зажимайте поводья в кулак как попало. При таком разборе будет очень трудно управлять лошадью. Повод должен идти от трензельного конца по шее лошади, войти между мизинцем и безымянным пальцем каждой руки в ваш кулак и выйти наружу между указательным и большим пальцем.

Перекиньте вперед петлю повода, находящуюся между указательными и большими пальцами рук. Повернутые ногтями друг к другу кулаки держите параллельно. Расстояние между ними не должно превышать 10 ≈ 15 см. Чуть разожмите кулаки и переместите руки вперед вдоль поводьев.

Теперь вы слишком укоротили повод, и поэтому руки у вас почти не согнуты в локтях. Разберите повод так, чтобы кисти рук находились на высоте примерно 15 см над холкой. Вы натянули поводья и ощутили слабое сопротивление металлических удил лошади. Больше натягивать не надо. Такое натяжение не беспокоит лошадь, а вам дает возможность иметь постоянный контакт с ее ртом через удила.
Если повод у вас разобран слишком длинно, то при его натяжении локти уходят назад, и нарушается правильная посадка.


КАВАЛЕРИЯ НОВОГО ВРЕМЕНИ

В XVI веке распространение полевой артиллерии, мушкетов и пик привело к изменению в соотношении сил между пехотой и кавалерией в пользу пехоты. Рыцарская конница разделилась на две ветви, - рейтаров и жандармов (тяжеловооруженных - классических рыцарей). Жандармы выступали в сплошных сочлененных доспехах, достигших к тому времени максимальных надежности и веса, и на бронированных конях. Основным их оружием оставались длинные копья. Рейтары, напротив, облегчали защитное снаряжение, делая его более практичным.
Необходимость быстро преодолевать пространство, простреливаемое артиллерией и мушкетерами, и избегать нежелательных контактов с алебардщиками, привела к снятию брони с коня. Затем, рейтары вылезли из ножных лат. Ковыляющий в железных сапогах спешенный жандарм не имел шансов отбиться от проворного алебардщика, оружие которого было длиннее, - жесткие ботфорты со шпорами, были немного, но лучше. Для улучшения обзора рейтары стали предпочитать открытые, как у оруженосцев, шлемы.

Затем рейтары начали постепенно расставаться с латными перчатками, наручами и наплечами. Не потому, что с появлением мушкетов доспехи уже не обеспечивали должной защиты, - от 90% опасностей они защищали, но и мешали владеть оружием. Пока таковым было копье и тяжелый сварной меч, это еще не было актуально, но освоение технологии переделки чугуна позволило изготавливать не только лучшие доспехи, но и сравнительно легкие мечи. Теперь, для того, чтобы быстро наносить и отражать удары, руки требовалось освободить от лишнего веса и стеснения доспехами.

Позже, именно из этих соображений, - чтобы освободить правую руку, - гусары носили куртку только на левое плечо. За наплечами скоро последовали набедренники. Стальная юбка оказалась зловредным элементом защитного снаряжения, не дающим всаднику вертеть задницей в седле. Теперь, когда кавалерии все чаще приходилось биться с пехотой, рейтару требовалось иметь возможность отбиваться при нападении если не сзади, то, хотя бы, сбоку. Однако, до 30-х годов XVII века защитное снаряжение тяжелого кавалериста далеко не всегда ограничивалось одними только кирасой и шлемом. Процесс отказа от защитного снаряжения занял практически целое столетие. Но рейтар неуклонно превращался в кирасира.
Для боя с пехотой было неудобно и длинное тяжелое копье. Рейтары стали использовать более короткие и легкие копья, принятые ранее у легкой кавалерии, а часто и вовсе отказывались от копий, полагаясь на седельные мечи. В какой-то мере заменой копью стали пистолеты. Всадники подъезжали к пикинерам на расстояние "с которого видны белки глаз противника" (немного не доезжая наконечников пик) и обстреливали их. Позже, когда огнестрельного оружия у пехоты стало больше, а пик меньше, эта тактика использоваться перестала.

В XVII веке, когда защитное снаряжение всадника свелось к кирасе и шлему, место тяжелой рыцарской конницы в Европе заняли кирасиры. Возрастание требований к подвижности привело и к замещению дестриэ несколько более легкими (но, около 175 см в холке) кирасирскими конями. Кирасиры, в отличие от рыцарей, уже не задерживали движение пехоты на марше, на позицию выезжали рысью и проскакивали галопом (вызывавшим пугающие сейсмические явления) последние 800-1000 метров, чтобы снизить потери от огня артиллерии. Однако, тяжелая кавалерия, по-прежнему, не вела преследования и, обычно, в течение сражения ходила только в одну атаку, - решающую. Тактика же атаки применяемая кирасирами оставалась классической. Против пехоты, как и против кавалерии, использовался наезд и холодное оружие (палаш) - в указанной последовательности. Пистолеты кирасир теперь носил только для самообороны, - на тот случай, если вынужден будет остановиться или потеряет коня. Кирасиры составляли порядка 10-12% всей регулярной кавалерии. По традиции, хотя с конца XVII века вооружались эти войска уже за казенный счет, формировались они из знати.

Шлема же не имелось, как правило. Кирасир сидел высоко и мало рисковал получить удар в голову.

Распространившиеся в Европе с середины XVII века легкие пики уже не решали задачи обороны от кавалерии. Тем более не решали ее и штыки. Только артиллерия и залповая стрельба из противотанковых ружей (называемых в ту пору мушкетами) имели необходимое действие. Даже более чем необходимое, так как тяжелая кавалерия все более теряла популярность. Плотные и малоподвижные клинья несли неоправданные потери еще на подходе, - а стоил каждый кирасир (в сборе) дорого. Однако, кирасиры Фридриха II не раз добывали своему королю победы, - в том числе и над русской армией. Шлем наполеоновского кирасира считался у англичан почетным трофеем, а его добыча в бою - подвигом достойным потомка рыцарей Круглого стола. В качестве более дешевой замены, место кирасиров в XVIII веке в Европе постепенно стали занимать уланы, также часто называемые тяжелой кавалерией.
Уланы использовали обычного размера и подвижности лошадей, но могли атаковать пехоту наездом, - с исчезновением пик резко снизились и требования к массе лошади. В кавалерийском бою, однако, уланы не имели преимуществ над другой кавалерией. Само название этой конницы, как и ее тактика, были заимствованы поляками у панцирной кавалерии татар, в отличие от конных лучников, атаковавшей сомкнутым строем с пиками на перевес. Позже, уланские отряды появились в России. Во Франции их ввел Наполеон, а в XIX веке уланы, фактически, полностью вытеснили кирасиров по всей Европе.

С конца XVII века основную массу европейской конницы образовывали драгуны (а к этой категории надо отнести и всяческих конноегерей, конногренадеров, карабинеров и даже королевских мушкетеров). Происходил этот род войск от конноарбалетчиков XV века, которые следовали за рыцарской кавалерией верхом, но для стрельбы спешивались. И в XVIII веке драгуны спешивались для стрельбы и заряжения ружей. Но, тем не менее, драгунов можно разделить на две категории, - ездящую пехоту, которая использовала лошадей для увеличения мобильности, но на поле боя спешивалась (к этой категории можно отнести всех, кто имел приставку конно), и кавалерию, которая могла спешиваться, если этого требовали обстоятельства. То есть, если для стрельбы драгуны и спешивались, то это не значило, что стрельба для них была главным способом ведения боя. Во всяком случае, не для всех. С середины XIX века, когда роль ручного огнестрельного оружия резко возросла, драгуны, действительно, стали только ездящей пехотой, но в XVIII веке все еще были преимущественно кавалерией, основным оружием которой были сабли.

Чисто ездящие драгуны использовали любых верховых лошадей, - они ведь на них не воевали, а только передвигались. Из чего проистекала большая экономия казне, к тому же, в случае войны можно было резко увеличить количество таких драгун за счет мобилизации лошадей. Хрестоматийные же драгуны с конскими хвостами располагали, как и европейские уланы, серьезными конями ростом 165 см и могли по обстоятельствам выступать или как стрелки с короткими ружьями, или как кавалерия, способная атаковать наездом рассеянную пехоту и другую кавалерию. Впрочем, попытки драгун атаковать наездом упертую пехоту чаще всего терпели неудачу из-за саботажа конского состава. Драгуны почитались наименее элитарной частью европейской кавалерии и имели худшую подготовку.

Гусарам требовались отборные лошади, - быстрые и, одновременно, достаточно сильные для боя, - то есть, ростом, все-таки, не менее 155 см. Из-за дороговизны материальной части, гусар, как и кирасиров было немного, - тоже, около 10-12% общей численности кавалерии. Преимущество гусарские лошади над драгунскими, впрочем, имели только в максимальной скорости. Не уступая лучшим образцам азиатского коневодства в скорости и превосходя их в силе, европейские быстрые лошади существенно уступали азиатским в выносливости и неприхотливости. За сутки гусарскими полками преодолевалось не более 50 км, притом, что фураж использовался в походе всегда, независимо от времени года и переходов.
Произошедшее в XVII веке смещение вектора российской экспансии с востока на запад предъявило новые требования к коневодству. Быстрые и неприхотливые русские боевые кони показавшие себя в XIV-XVI веках удобными для борьбы с азиатской кавалерией, для атак на сомкнутую пехоту и европейскую конницу оказывались слишком слабы. В этой связи, в середине XVII века Алексей Тишайший оказался вынужден импортировать материальную часть для формирования первых регулярных драгунских и рейтарских полков. Ни какого боевого значения, впрочем, 1-2 тысячи русских драгун и рейтаров при Алексее еще не имели. Зато, Алексей построил вокруг Москвы конские заводы, деятельность которых спустя полвека позволила Петру располагать уже 40 тыс драгун.

Русская кавалерия эпохи Северной войны, однако, представляла собой еще довольно странное зрелище. Кони были на уровне, но вооружение всадников поражало разнообразием. Здесь были и мушкетоны, и пистолеты, и драгунские ружья, и совершенно непригодные для выстрела с седла фузеи. В качестве холодного оружия могли выступать откованные из передельной стали сабли, палаши, шпаги и даже оставшиеся от эпохи Алексея седельные мечи. Тем более удивительно, что такой беспорядок был не следствием небрежения, головотяпства или скудости средств, - нет, - только не при Петре! Русская кавалерия состояла только из кое-как вооруженных и скверно умеющих держаться в седле драгун, потому, что так и было задумано. Петр, ведь, копировал лучшую по его времени в Европе шведскую армию, в которой главный удар всегда наносился пехотой, а кавалерия играла вспомогательную роль. Петр добросовестно превзошел учителей, - несмотря на объективную слабость, русская кавалерия продемонстрировала свое превосходство над шведской. Но авторитет шведского оружия после Северной войны заметно упал, а в Европе шведское отношение к кавалерии разделяли только швейцарцы. Под влиянием европейских стандартов, в начале XVIII века некоторые меры для увеличения боеспособности русской конницы были приняты. В частности, в Гамбурге были произведены закупки лошадей пригодных для вооружения кирасирских полков.

Война с Пруссией убедительно показала недостаточность предпринятых шагов. Хотя, русская кавалерия превосходила числом прусскую в полтора раза, но только половина ее была регулярной, а против 10 тыс кирасиров Фридриха Россия выставила только 3 тыс. Много выше в армии Фридриха была поставлена и подготовка всадников. Прусская кавалерия полностью господствовала на поле боя и всю тяжесть борьбы пришлось выносить русским пехоте и артиллерии. Не было в России долгое время и гусарских частей. Предполагалось, что функции легкой кавалерии с успехом смогут решить многочисленные ополчения. Но ни компании против Турции, ни война в Пруссии, не подтвердили этого.
В Восточной Европе и на Ближнем Востоке значительную роль играла иррегулярная кавалерия, выставляемая многочисленными сословиями и целыми народностями обязанными вооружаться за свой счет. Исключая ополчения народов сохранивших и в новое время кочевой образ жизни, - калмыков и башкир, - европейская и русская иррегулярная кавалерия не только не атаковала наездом, но и не стреляла с седла. Фактически, она ни как не могла угрожать пехоте, если только та не обращалась в бегство.

Только во второй половине XVIII века Россия ликвидировала отставание от Европейских государств в качестве кавалерии. К XIX веку относится знаменитая сказка Ершова "Конек Горбунок", рост коего был указан автором, как "только три вершка". Тяжело видеть потуги иллюстраторов изобразить посадку главного героя на коня 13.5 см ростом. Потому тяжело, что во времена Ершова рост лошадей измеряли не от уровня земли, а от уровня в один аршин (142 см). Например, крестьянские лошади, обычно, имели рост "без вершка", - то есть 138 см. Рост же Конька означал 156 см в холке. Примерно столько, сколько было у коней русской поместной кавалерии XVI века и на 10 сантиметров больше, чем у коней македонских гейтаров, но по меркам XIX века - нижняя граница "строевой" лошади. Крупные браться Конька, попавшие на царскую конюшню, верно, были 8 вершков ростом.

Доступность лошадей разнилась по регионам и эпохам так же, как и доступность прочего вооружения, но подчинялась она при этом несколько иным закономерностям. Лошади, ведь, производились совершенно иным путем, нежели сабли. Воин, желающий выступить конным, должен был иметь средства для содержания специального, только для этого предназначенного коня. Для кочевников это само по себе не представляло ни малейшей проблемы, - одним конем в табуне больше, одним меньше, - какая разница? Но кочевое хозяйство жестко ограничивало рост лошади, - кочевники, ведь, не имели ни конюшен, ни запасов сена и овса, а зимовать на подножном корму получалось только у лошадей ниже 150 см в холке. В американских прериях, конечно, могли круглогодично пастись табуны рослых мустангов, но прерия √ это ближе к саванне. Там снега нет. В сухих и холодных евразийских степях дикие лошади имели очень скромные габариты. Иной оказывалась ситуация у земледельческих народов. Крепкий хозяин, безусловно, держал не одну лошадь, и заготавливал для скота корм. На поливных землях в Азии еще можно было обойтись без рабочих животных, но в Европе √ ни как. И за работу крестьянин с лошадью расплачивался тем, что кормил ее зимой. Но под седло рабочая лошадь, скроенная с таким расчетом, чтобы хозяину в случае чего нетрудно было бы ее поймать, не годилась.
Держать же верховых лошадей, стоимость и расходы на содержание у которых даже при самом демократическом варианте исполнения оказывались вдвое выше, чем у рабочих, крестьяне могли редко. Такая лошадь √ роскошь, а излишки у крестьян неизбежно изымались господствующими классами. Да и зажиточный хозяин нашел бы лучшее применение овсу и сену, чем содержать бесполезную в хозяйстве лошадь. Выставляли конных воинов лишь привилегированные категории земледельцев, освобожденных от повинностей, щедро наделенных землей в удобной для коневодства местности и обязанных законом содержать строевых лошадей. При этом, как правило, предусматривалось, что более зажиточные будут помогать неимущим. Но, и в таком случае состоятельность ополченцев не всегда оказывалась достаточна. Так, в XVII веке только 10% российских и украинских казаков попадали в категорию доброконных. В начале XIX века к таковым все еще относилась только половина, и лишь в начале XX века конь стал неотъемлемым атрибутом казачества (при мобилизационном напряжении один воин с трех дворов).

Поскольку, содержание регулярных войск или даже феодальных ополчений требовало возложения на земледельческое население тяжелых повинностей, выделение подобных казакам "полувоенных" сословий (аналогами которых на Балканах выступали мадьярские ополченцы, византийские стратиоты и турецкие тимариоты), не могло иметь большого распространения. Даже там, где они, вообще, существовали, к ним относилось всего несколько процентов населения. Да и из них, как упоминалось выше, конными выступить могла только часть.

Ражнев Г.В. "История кавалерии с древности до новейшего времени"

http://blogs.privet.ru/
http://www.theequinest.com/
http://www.equestrian.ru/