Чудеса случаются

Собака Принцесса.

На прием к офтальмологу пришла маленькая пекинеска Принцесса, ей всего 2 года. Но уже – большие проблемы с глазками. Долго пытались лечить её каплями и мазями, но в итоге стало ясно – необходима операция. Пришел врач-анестезиолог, осмотрел собаку, сделали ей рентген, взяли анализы крови и назначили день операции. По результатам исследований не было у Принцесски никаких проблем, что не могло не порадовать врачей и хозяев. Но есть одна сложность – а именно, порода. Пекинесы, как и некоторые другие брахицефальные породы собак, могут иметь повышенный риск развития дыхательной недостаточности в интраоперационный период, и отсрочено в послеоперационный (до 18 часов). Врач-анестезиолог об этом, конечно, знал и помнил. Поэтому в день операции после вводного наркоза сразу же провел интубацию трахеи специальной трубкой – чтобы была 100% проходимость дыхательных путей.

Все что спокойно и без особенностей, пока врачи не натолкнулись на подводный камень офтальмологических операций – окулокардиальный и окулореспираторный рефлексы. Дело в том, что при поворачивании глазного яблока могут развиваться рефлексы, которые вызывают депрессию работы дыхательной системы и сердечнососудистой системы. Так и произошло. У собаки остановилось сердце и дыхание. Но так как во время операции за животными всегда следит врач-анестезиолог, и оно было подключено к монитору витальных функций, врачи успели очень быстро среагировать. И в условиях клинической смерти была проведена блестящая реанимация с восстановлением самостоятельного сердцебиения и дыхания. Это стоило титанических усилий реанимационной бригаде – как физических, так и моральных. И собачка была перемещена в реанимационный блок. Казалось бы – все здорово, она жива, просыпается, сама дышит… Но врачей-реаниматологов очень беспокоил вопрос – что же будет с собакой дальше? Ведь опасность клинической смерти не только в том, что мы можем потерять жизнь, но и в том, что после успешной реанимации может развиться полиорганная недостаточность – гепатопатия, нефропатия, панкреопатия, кардиопатия и энцефалопатия. Это так проявляется постреанимационная болезнь. Принцесса еще несколько дней наблюдалась в стационаре, ей проводили капельную инфузию, брали анализы крови, делали УЗИ и рентген – чтобы уж точно ничего не пропустить в изменениях ее здоровья.

Но ей повезло – молодой организм достойно справился со всеми сложностями, уже через день Принцесска бегала по отделению реанимации, махала всем врачам хвостом, с удовольствие кушала и даже не обижалась на всякие уколы. И через 4 дня поехала домой, к счастливым испереживавшимся хозяевам. А сейчас она готовится ко второй офтальмологической операции – глазки все равно надо лечить… Переживают все – и врачи, и хозяева, но мы уверены, что справимся, и Принцесска будет радовать своих домашних неисправимым оптимизмом еще очень долго.

Гордость нашего отделения.

Рано утром, в 4 часа, в клинику привезли молодого голден-ретривера, Чарда. Уже 5 дней он болел пироплазмозом, лечился в небольшом областном городе. К нам он попал в крайне тяжелом состоянии – без сознания, в судорожном статусе, с отеком головного мозга, с острой почечной недостаточностью, гипертермией, нарушениями дыхания, тяжелыми метаболическими расстройствами. Врачи ночной смены оказали ему первую помощь и поместили в стационар, в отделение реанимации и интенсивной терапии. Утром, когда пришли врачи дневной смены, динамики у собаки не было никакой. Его приходилось постоянно держать на внутривенных антиконвульсантах, чтобы снимать судорожный статус. Днем владельцы приняли решение об усыплении собаки. Но мы не привыкли так легко сдаваться. Предложив владельцам попробовать экспериментальную схему снятия судорожного синдрома и защиты головного мозга, мы получили их согласие – терять уже было нечего. В итоге уже к вечеру следующего дня пес был снят с постоянной инфузии антиконвульсантов – ему просто делали нужные уколы 3 раза в день и давали таблетки. При проведении интенсивной терапии удалось восстановить постепенно и функцию почек. Еще через два дня Чард стал пытаться подниматься самостоятельно, хотя у него и не получалось. Но он уже сам ел, всех узнавал, радовался своим хозяевам. Затем его перевели в терапевтический стационар, где он в течение 2х недель постепенно учился нормально вставать, ходить, играть, ориентироваться в пространстве. А затем мы выписали его домой, и теперь он – настоящий щенок, бегает в родном городе, слушается хозяев и вряд ли вспоминает, какой кошмар с ним приключился.

Кошка Маня.

На прием в клинику пришла кошка, было ей 3года, Маня. Обычная, ничем не примечательная полосатка. А жаловалась она на тяжелое дыхание. Врачи сделали ей рентген и обнаружили страшную патологию – диафрагмальную грыжу. У кошки почти все органы брюшной полости (кишечник, часть печени, желудок, часть селезенки) проникли через разрыв в диафрагме в грудную полость. У Мани эта проблема явно была очень давняя, скорее всего врожденная. Но до поры до времени она спокойно жила с этим, хотя хозяева и замечали иногда у нее одышку после игр. И вот сейчас состояние кошки декомпенсировалось – кишки и печень сдавливают легкие, и ей становится все сложнее дышать. Надо срочно оперировать. Но врачи даже не догадывались, насколько срочно. После заполнения всех договоров, кошку забрали в операционный блок и стали готовить к операции – кислородотерапия, капельница, накрывают операционную….И тут резко – остановка дыхания! С молниеносной скоростью анестезиологическая бригада провели интубацию, подготовку операционного поля, искусственную вентиляцию легких, ввели в глубокий наркоз, обеспечили поддержку сердца, а хирург просто виртуозно и очень быстро провела основной этап операции – освободила грудную полость от органов желудочно-кишечного тракта. Теперь кошке стало намного легче дышать, хоть и на аппарате ИВЛ, да и сердечко стало биться значительно спокойнее. После операции ее перевели в блок интенсивной терапии, где она провела еще почти две недели, до полного выздоровления. И сейчас совершенно счастливая Маня бегает по дому, и уже не бывает у нее никакой одышки после игр.